О существовании этого уникального артефакта знают профессиональные нумизматы, посвятившие свою жизнь изучению и коллекционированию русских монет. Как знают и его историю. Однако никто из них не в состоянии даже приблизительно оценить его стоимость. И никто из них не перечислит всех немногочисленных владельцев известных экземпляров. Ибо эти владельцы — тайна, как, собственно, и сама монета.
Этот вполне обычный с виду рубль российской чеканки является главным материальным свидетелем и самой охраняемой тайной эпохи восшествия на престол императора Николая Первого. 1825 год, кончина Александра Первого и приход к власти Николая Первого — один из самых серьёзных переломных этапов в жизни российской империи. Именно к этому времени относится восстание декабристов, отказавшихся приносить присягу новому правителю. Время расстрела мятежных полков на Сенатской площади и убийства декабристами героя Отечественной войны 1812 года генерала М. А. Милорадовича, пытавшегося бескровно решить вопрос о неповиновении новому монарху. Однако основным государственным секретом Российской империи начала правления Николая Первого стала именно эта недорогая по стоимости изготовления и простая монета — Константиновский рубль. О его существовании знали лишь император Николай Первый, его мать — вдовствующая императрица, великий князь Константин Павлович и министр финансов империи граф Е. Ф. Канкрин. Завеса тайны начала приподниматься лишь при наследниках Николая Павловича, во второй половине XIX века. При восшествии на престол императора Александра Второго факт существования Константиновского рубля стал достоянием узкого круга общественности — высших чинов свиты российского императора и царствующих особ нескольких европейских дворов. И именно в это время он начал своё путешествие по планете.
Прошли годы, и Константиновский рубль занял прочное место по степени ценности на международных нумизматических аукционах в конце XIX–XX веков. Мы осознанно выводим из хронологии торгов XXI век, так как ни одного подтверждения о продаже этого рубля в начале нового тысячелетия не существует. Увидеть этот рубль чеканки 1825 года, подержать его в руках имеют возможность только избранные историки. Впрочем, судя по всему, у кого-то из частных коллекционеров хранится как минимум один экземпляр знаменитого русского рубля 1825 года. И если семьдесят лет назад он мог стоить сто или пятьсот тысяч долларов, то сегодня его реальная цена просто не может быть установлена. Многие-многие десятилетия подлинники этой монеты не попадали в поле зрения ни одного аукционного дома.
Один из русских олигархов первой волны в начале 1998 года поставил задачу экспертам, формировавшим его личную коллекцию, купить подлинник Константиновского рубля. Озвученная им цена возможной покупки составляла десять миллионов долларов. Однако она не оказалась достаточно привлекательной неизвестному частному коллекционеру, в чьем собрании хранится находящийся вне музеев экземпляр Константиновского рубля. Самое удивительное, что собиратели редкостей, готовые заплатить за Константиновский рубль миллионы долларов, в результате этой сделки могли бы получить небольшую, в общем, монету массой чуть больше 20 граммов серебра, где на аверсе изображен профиль второго сына императора Павла Первого — Константина Павловича, а на реверсе — государственный орел Российской империи с надписью «Чистаго серебра четыре золотн. [золотника] и двадцать одна доля». Текст на борте монеты — «Сер. [серебро] 83 1/3 пробы, 4 зол., 82 14/25 доли», что говорит о существовавшей тогда норме содержания серебра в монетном сплаве — 83,3 процента.
Так в чем же заключается невероятная ценность этого рубля, одинаково недоступного и для богатого коллекционера, и для лучших мировых музеев? Объяснение этому одно. Отчеканенный Константиновский рубль знаменит не только своим малым тиражом (по существовавшей тогда на монетном дворе практике должно было быть отштамповано шесть пробных экземпляров рубля), но и своей невероятной историей.
Портрет императора Александр I 1818 г. Лоуренс Томас
1 декабря 1825 года Александр Первый, «неразгаданный сфинкс Европы», император, укротивший и победивший великого Наполеона, неожиданно умер в доме Петра Афанасьевича Папкова — таганрогского градоначальника. Никто в Европе не мог поверить, что прославленный император мог умереть от обычной простуды в захолустном городке южных пределов Российской империи. Не верило этому и русское общество, в первую очередь — русское дворянство. Буквально днями позже после его кончины появились десятки версий его ухода от светской жизни и императорских обязанностей. В общей сложности существует пятьдесят один записанный на бумаге слух (мнение) о судьбе бывшего императора, оформившийся в течение нескольких недель после его смерти. Одна из первых версий гласит, что «государь бежал под сокрытием в Киев и там будет жить во Христе с душою, и станет давать советы, нужные теперешнему государю Николаю Павловичу для лучшего управления государством». Другой слух, и он появился несколько позднее, повествует о старце Федоре Кузьмиче — монахе-схимнике, который закончил свою жизнь в Западной Сибири, в Томске, в начале 1864 года. Впрочем, обилие слухов конца 1825 года, скорее всего, было призвано создать плотную завесу над теми реальными событиями, которые начались после смерти Александра Первого. Ибо эта внезапная кончина императора послужила началом весьма драматического этапа российской истории…
В начале декабря месяца из Таганрога в Москву, а затем в Санкт-Петербург во весь опор, загоняя десятки лошадей, неслась конная эстафета — офицеры фельдъегерской связи Российской империи. Офицеры везли пакет из грубой, коричневатого цвета бумаги, запечатанный пятью сургучными печатями с двуглавыми императорскими орлами. Внутри него находился еще один конверт с вытесненным гербом Российской империи, в котором содержалось сообщение о безвременной кончине государя императора Александра Первого. Сведения, находившиеся в пакете, немедленно по прибытии эстафеты были доложены третьему сыну императора Павла Первого — Николаю Павловичу, вдовствующей императрице-матери Марии Федоровне и ближнему кругу правящей семьи — высшим сановникам империи. Одним из этих сановников был министр финансов граф Е. Ф. Канкрин.
По закону о престолонаследии, который после без малого века дворцовых переворотов сформулировал отец умершего императора Александра Павловича — Павел Первый, самодержавная власть передавалась от отца к старшему сыну. Однако проблема состояла в том, что Александр Первый не имел сыновей. В браке с Луизой Марией Августой Баденской, в православии Елизаветой Алексеевной, появились две дочери, которые умерли в раннем детстве. Наследовать трон по этой линии было некому. Таким образом, власть над огромной империей переходила по закону к следующему по старшинству сыну Павла Первого. И им был великий князь Константин Павлович. Однако история России не помнит ни одного правителя с именем Константин. Почему? Здесь сокрыта еще одна тайна русского императорского двора.
За два года до описываемых событий, 16 августа 1823 года, император Александр Первый составил секретный манифест. О его содержании было известно только четырем персонам, которых стоит назвать поименно. Это сам император, его мать — вдовствующая императрица Мария Федоровна и два его младших брата — Константин и Николай. Ни один из высших чиновников империи, включая министра финансов, не был посвящен в содержание, да и в сам факт существования этого документа. Впоследствии это тоже сыграло свою роль. Данным манифестом Александр Первый принимал отречение от престола своего младшего брата Константина в пользу третьего сына императора Павла Первого — Николая. Можно представить, что этим документом отстранялся от престола неугодный двору великий князь Константин Павлович. Однако дело было куда сложнее.
Великий князь Константин Павлович. 1795 г.
Для возможного восшествия на престол великий князь Константин должен был иметь жену. И жена у него поначалу была. Принцесса Юлиана Генриетта Ульрике, дочь герцога Саксен-Кобург-Заальфедского, получила при крещении имя Анна Федоровна и стала законной супругой русского принца. Но брак оказался неудачным, и в марте 1820 года они развелись. С точки зрения царствующей фамилии, будущему правителю великой империи срочно требовалась новая жена. Однако все попытки найти ему невесту в германских землях встречали категорическое несогласие потенциального жениха. Дело в том что к этому времени любвеобильный Константин Павлович состоял в гражданском браке с польской графиней Грудзинской и постоянно проживал в Варшаве, не имея никаких императорских амбиций и претензий на престол. Конечно, удивляться тут особо нечему, если учесть, что предложенные Константину Павловичу кандидатки в потенциальные императрицы от лучших немецких княжеств явно уступали его возлюбленной. Но у великого князя имелась еще одна веская причина держаться в стороне от императорского трона. И все усилия его матери Марии Федоровны, проявлявшей недюжинную энергию в попытках вернуть второго сына в Россию и женить его на благовоспитанной немецкой барышне, шли прахом. Великий князь не желал менять ни жену, ни место проживания…
И вот в 1823 году, после долгих бесплотных усилий родни, Константин Павлович, ссылаясь на наличие гражданского брака с польской графиней Грудзинской и свою неспособность к государственному управлению, в тайном письме на имя старшего брата отказался от права на престол. До кончины императора Александра, которую, конечно же, никто не мог предугадать, оставалось два года… Однако в конце второго десятилетия XIX века при дворе, в узком свитском кругу, имела хождение фраза, приписываемая несостоявшемуся императору и, собственно, объяснявшая основную причину его отказа от правления. Константин Павлович был уверен, что если он взойдет на престол, то его «задушат, как задушили отца». Все дело в том, что великий князь прекрасно знал, что его отец Павел Первый скончался не в результате скоропостижного приступа болезни, как говорилось в официальном некрологе, а был задушен заговорщиками — гвардейскими офицерами в покоях Михайловского замка. При этом второй сын убитого императора внешне был чрезвычайно похож на своего отца, близкое родство с которым подчеркивалось небольшим, сильно вздернутым носом. Трезво оценивавший свои способности к управлению столь огромной империей Константин Павлович категорически не желал становиться очередной жертвой дворцового переворота.
Но заинтересованной общественности все это стало известно позднее. А пока именно к этому человеку, отрекшемуся от престола, но не обнародовавшему свое решение, после получения известия о смерти императора отправилась из Санкт-Петербурга фельдсвязь. Ведь четыре персоны, знавшие об отречении, свято хранили свою тайну. Сам Константин Павлович, отказавшись от права на трон, спокойно жил со своей возлюбленной в Варшаве, полагая, что царственная семья решит все дальнейшие проблемы без него. Александр Павлович уже никому ничего не мог рассказать. А Николай Павлович и мать Мария Федоровна просто ждали развития событий, понимая, что объявить сразу же после смерти императора об отречении следующего — это однозначно обречь себя на негативную реакцию общественности, давая ей повод обвинить третьего сына Павла Первого в узурпировании власти. Впрочем, забегая вперёд, надо сказать, что эта выжидательная политика спасти ситуацию так и не смогла… А тем временем в столице, губернских городах и воинских частях новому правителю присягали гражданские и военные чиновники. В течение шестнадцати дней, с 9 по 25 декабря 1825 года, в сознании российского общества он — император и самодержец всероссийский. И его титул — император Константин Первый.
Министр финансов Канкрин, не имевший ни малейшего понятия об отречении от престола Константина Павловича, по существовавшей традиции дал распоряжение на Санкт-Петербургский монетный двор о гравировании форм для будущих монет с профилем нового императора и изготовлении шести экземпляров Константиновского рубля. И монеты были изготовлены, причем весьма быстро. Они являлись фактическим началом предполагаемого тиража новых монет, и оставался только один пункт, который необходимо было выполнить, дабы пустить в хождение новые деньги с ликом правителя. Монету должен был утвердить Константин Первый.
Не предполагавший никакого подвоха Константин Павлович спокойно жил в Варшаве, в тепле и уюте прекрасного дворца в центре города, в меру своей скорби оплакивая безвременно почившего старшего брата, когда однажды рано утром ему доложили о прибытии фельдсвязи из России. Ожидая официального приглашения на похороны российского императора, он вышел к офицеру, дабы принять из его рук пакет. Каков же был его шок, когда вместо письма он нашел в пакете присланные на утверждение шесть монет с его профилем и верноподданнические заверения министра финансов в готовности служить новому правителю… Новость была сокрушительной. Утверждать деньги с собственным ликом, принимать присягу ликующих подданных и править огромным государством Константин Павлович совершенно не собирался. Он тут же отправился в рабочий кабинет и взялся за перо. Несостоявшийся император Константин Первый письменно потребовал выполнения условий манифеста старшего брата — Александра Первого от 1823 года. Только датируемых 1825 годом его отречений от престола сохранилось два: одним письмом он подтвердил манифест 1823 года, а вторым, дополнительным, еще раз отказался от права на престол. Если учитывать первый манифест, то Константин Павлович отказался от короны целых три раза. И этого было бы, конечно, более чем достаточно, если бы не один маленький казус. Константин Павлович престола не принимал и именно поэтому как император от него и не отказывался. Он просто написал письма с отречением на имя брата — Николая Павловича. А в тот момент в стране, от которой он отрекался, уже вовсю шла присяга новому государю Константину Первому, и это потихоньку становилось серьёзной проблемой. Ведь всё это время — в течение более чем двух недель с момента кончины Александра Первого — ни будущий император Николай Первый, ни вдовствующая императрица Мария Федоровна не препятствовали принесению присяги Константину Павловичу. Они опасались создать прецедент нарушения системы престолонаследия, утвержденной Павлом Первым. И по-прежнему ожидали реакции из Варшавы, не желая быть обвиненными в узурпировании власти. Так в государстве и без того с неспокойной политической обстановкой создалось положение междуцарствия…
Император Николай I
Ситуация начала меняться во второй половине декабря месяца, когда обратно в Санкт-Петербург прибыла фельдсвязь с неутвержденными монетами и отказом от престола Константина Павловича. 25 декабря на основании привезённых документов Николай Павлович провозгласил себя императором. Самым любопытным является то, что с юридической точки зрения Константин Павлович так никогда и не был императором. Задним числом начало царствия Николая Павловича датировалось не 25 декабря, а днем смерти Александра Первого. С этого момента Константин Павлович, хотя и именовался по-прежнему цесаревичем, никаких прав на престол не имел. И теперь в случае смерти Николая Первого императором становился его прямой наследник — старший сын Александр Николаевич, родившийся в апреле 1818 года в Малом Николаевском дворце Московского Кремля.
Константиновский же рубль тут же был заперт в сейфе министерства финансов, а позднее императорского двора, и сам факт его существования стал государственной тайной. Теперь он являлся материальным свидетелем шестнадцатидневного междуцарствия и тяжелейшего кризиса системы престолонаследия романовской эпохи…
Всем известно, что документы задним числом и прочие ухищрения не смогли спасти от неприятностей начало царствия нового императора. Декабристы и Сенатская площадь стали частью истории, судьбы всех участников этих событий трагичны, они описаны в книгах, о них сняты фильмы. Но как же сложилась дальнейшая судьба будущего уникального раритета — Константиновского рубля?
Его перипетии начались буквально сразу после того, как он побывал в руках несостоявшегося императора. Один из шести экземпляров рубля бесследно исчез по пути из Варшавы в Санкт-Петербург. Впрочем, учитывая надёжность фельдсвязи, отвечавшей за пакет головой, можно с уверенностью сказать, что рубль пропал уже по прибытии в российскую столицу. Есть неподтверждённая версия, что шестой экземпляр остался у министра финансов графа Е. Ф. Канкрина в качестве сувенира. Ведь Е. Ф. Канкрин не знал, останется ли он министром при новом императоре, и ему хотелось иметь что-нибудь на память об этой удивительной истории. Министром он остался, и в дальнейшем был весьма успешен в делах, но это, как принято говорить, совсем другая история. Важно то, что в сейфах Зимнего дворца в опечатанном пакете оказались лишь пять экземпляров Константиновского рубля. И на какое-то время о них все благополучно позабыли.
В 1856 году на престол взошел старший сын Николая Первого — Александр Второй. И он стал первым человеком, признавшим существование Константиновского рубля. По его распоряжению пять засекреченных экземпляров были извлечены из сейфа, и можно с уверенностью сказать, что с этого момента они вместе больше никогда не собирались. Александр Второй раздарил эти раритеты, оставив себе один экземпляр для коллекции. Его личный экземпляр был отдан в 1930 году Историческому музею в Москве, где он и хранится по сей день. Еще один экземпляр император подарил Эрмитажу, и эрмитажевский Константиновский рубль в настоящее время также находится на своем законном месте. А вот судьба трех оставшихся монет сложилась непросто.
Великий князь Александр Николаевич. 1840 г.
Одну из них император подарил своему сыну, великому князю Сергею Александровичу, вторую — племяннику, великому князю Георгию Михайловичу, а третью — шурину, принцу Александру Гессенскому. Первая и вторая монеты, будем их для краткости именовать так, бесследно пропали. Третья, монета Александра Гессенского, предположительно была подарена владельцем английской королеве для ее нумизматической коллекции, и она, во всяком случае, сейчас по-прежнему хранится именно там. Спустя продолжительное время один из двух пропавших экземпляров появился в музее Смитсоновского института в США, но чья именно это монета — Сергея Александровича или Георгия Михайловича — установить не представляется возможным, поскольку перед тем как осесть в американском музее экземпляр проделал долгий путь и поменял, видимо, не одного хозяина.
В 1880 году о существовании этих рублей как таковых стало известно заинтересованной общественности благодаря журналу «Русская старина», где чиновником финансового ведомства Д. Ф. Кобеко были подробно описаны все пять экземпляров. Легко можно представить, какой ажиотаж поднялся среди нумизматов, да и вообще любителей редкостей, возжелавших во что бы то ни стало отыскать пропавшие раритеты. Однако подделки Константиновского рубля, как ни странно, появились ещё раньше. К тому времени в коллекциях нумизматов оказались рубли-полуфабрикаты, созданные в 1825 году и при непонятных обстоятельствах исчезнувшие с монетного двора в Петербурге. Эти монеты отличались от полностью готовых экземпляров только тем, что не имели гуртовой надписи. Один из таких полуфабрикатов известен как «рубль Шуберта» — по имени владельца генерала Ф. Ф. Шуберта, опубликовавшего в 1957 году собственный нумизматический каталог. И, разумеется, стали появляться подделки и этих незаконченных проб. «Рубль Трубецкого», изготовленный предположительно в 1860-х годах в Париже для князя А. Ф. Трубецкого, можно считать, пожалуй, наиболее известной подделкой Константиновского рубля, но сделан он при этом по гальванокопии, снятой с «рубля Шуберта». Один из экземпляров «рубля Трубецкого» также хранится в Эрмитаже, своим существованием только подтверждая уникальность оригинала.
Что же можно сказать в итоге, отбросив в сторону истории нескончаемых подделок и ещё раз пересчитав все экземпляры уникальной монеты? Судьба одного из пропавших экземпляров Константиновского рубля неизвестна по сей день. И это в том случае, если не задаваться вопросами о местонахождении шестого экземпляра, так и не успевшего стать засекреченным благодаря чей-то предприимчивости. В любом случае, как минимум один экземпляр является пока печальной утерей для исторической науки и заинтересованной общественности, и хранится ли он в чьей-то коллекции или лежит на дне морском — практически никому неизвестно. Ясно одно, если пропавший экземпляр ещё продолжает своё существование, его нынешний владелец — отнюдь не музей какой-либо страны, это, по-видимому, частный коллекционер, предпочитающий наслаждаться своим сокровищем в одиночестве и сохранять интригу. Остается надеяться, что Константиновский рубль, уникальная монета с почти двухсотлетней историей, однажды увидит свет, и это, безусловно, станет по-настоящему грандиозным событием.
С. В. Девятов
Е. И. Рычкова